Наш лагерь располагался в низовьях реки Грумметти (Grummetti River), которая в то время являлась западной границей национального парка Серенгети (Serengeti National Park). Сафари проходило очень хорошо, и после нескольких недель охоты мы особо не напрягались, имея достаточный запас времени.
Однажды вечером Чак-младший и я вместе с «оруженосцами» Кидого и Матеке ехали вверх по реке в охотничьей машине по кромке речного кустарника. Примерно в полумиле в полосе высокой травы мы заметили африканского буйвола. Была видна только его спина, но всё, что оказалось в поле нашего зрения, указывало на то, что это самец, бык. Поскольку охота на буйвола одна из наших любимых и лицензия давала нам право добыть четырёх особей, мы решили подойти ближе.
Вскоре обнаружилось, что нас и буйволов разделяет неглубокое болото. Преодолев его, мы очень близко подползли к самому животному, которое не обращало на нас совершенно никакого внимания. Когда буйвол поднял голову, оказалось, что он весьма неплох, поскольку имел рога много больше метра. Мы решили его взять.
Чак стрелял из арендованной винтовки .470-го калибра. Первым выстрелом он попал буйволу в верхнюю часть холки, так что тот свалился прямо на месте. Вторым выстрелом Чак добрал его.
Мы послали Кидого назад за машиной. Поскольку тогда полноприводным транспортом мы не располагали, он должен был вернуться окружным путём, минуя болото, на что требовалось некоторое время.
Поблизости от места, где был сражён буйвол, деревьев не оказалось. Не было и ничего такого, к чему можно прислонить винтовки, поэтому мы положили их в траву, чтобы помочь Матеке отделить голову и рога.
В то время я был счастливым обладателем двуствольного штуцера высшего разбора Rigby калибра .470 в превосходном состоянии. Джек Блок, управляющий компанией Ker & Downey Safaris, договорился, что я куплю этот штуцер у его друга за 100 фунтов (примерно 270 долларов). Сейчас такая цена кажется фантастикой, не правда ли?
Когда мы закончили съём шкуры, раздался звук автомобиля, но я не придал этому значения, думая, что приближается моя машина. Никаких проблем, ведь Кидого знал, что винтовки лежат в траве. Однако вскоре мне стало понятно, что звук доносится не с того направления, с которого ожидалось появление машины. Я поднял глаза и увидел Power Wagon Дональда Керра, приближающийся к нам — и уже довольно близко. Очевидно, Дональд и Чак-старший увидели стервятников и приехали узнать, что происходит.
Дональд подъехал и остановился. Мысль о винтовках сверкнула в моём мозгу как молния, но было уже слишком поздно! Одно из передних колес машины наехало прямо на стволы моего Rigby .470. Как только Дональд сдал назад, я, шокированный, поднял штуцер и сразу осознал, что случилось самое страшное — стволы безнадёжно погнулись…
Кого винить? Никого! Когда мы клали оружие в траву, то не ожидали подъезда никаких других машин, и Дональд не знал, что оно в траве. Произошёл трагический, несчастный случай.
Я был подавлен. В самом начале карьеры профессионального охотника я потерял наиболее ценное имущество, и, что ещё ухудшало ситуацию — оказался без крупнокалиберного штуцера. При этом, как только закончится сафари Стила, я должен был проводить ещё одно длительное сафари.
У меня с собой была очень хорошая винтовка Winchester Model 70 .375-го калибра, которую я использовал до конца сафари, но начинать новую охоту с .375-калибром в качестве крупнокалиберной винтовки я не мог. Об этом не могло идти речи!
По возвращении в Найроби пару недель спустя я немедленно начал наводить справки по поводу возможной замены испорченного оружия, но времени было мало, и ничего из крупнокалиберных двуствольных штуцеров в наличии не было.
Единственной крупнокалиберной винтовкой, которую я смог найти, была Rigby .416-го калибра. Один из егерей по какой-то причине не забрал свой заказ у дилера May & Co. Винтовка была как новая и стоила 100 восточноафриканских фунтов.
Я хорошо знал о грозной репутации винтовки Rigby и патрона .416-го калибра, заработанной ими в течение многих лет в Африке. Именно этот «дуэт» использовался и настоятельно рекомендовался рядом профессиональных охотников и видных охотников-любителей. Удивительно, но по данным компании Norma, с 1911 г., когда эта винтовка была сконструирована компанией Rigby, по 1939 г., когда началась Вторая мировая война, в .416-м калибре было выпущено менее 180 единиц оружия.
Rigby калибра .416 относились к недешёвому оружию, и многие квалифицированные охотники считали их «аристократами» среди винтовок с поворотными продольно-скользящими затворами для охоты на крупную дичь. Например, винтовка Rigby .416-го калибра была подарена одному из ведущих профессиональных охотников в Восточной Африке Пэту Оеру (Pat Ayer) герцогом и герцогиней Йоркскими (впоследствии английским королём Георгом VI и королевой Елизаветой) после их сафари в Кении с Пэтом.
Но винтовка, которую рассматривал я, оказалась другой — она имела стандартную «маузеровскую» затворную группу. Отношение моё к этому было достаточно скептическим, поскольку для адаптации своих винтовок под большой патрон .416-го калибра фирма Rigby всегда использовала «магнумовскую» затворную группу от «маузера».
При тщательном осмотре выявилось: для обеспечения возможности использования удлинённого магазина некоторое количество металла было снято спереди и позади шахты магазина, и я задавал себе вопрос, не поставит ли это под угрозу прочность затворной группы? Но если рассуждать логически, то нужно понимать, что винтовка была испытана стрельбой, и Rigby несомненно не будет ставить свой логотип на винтовку, которая может оказаться надёжной менее чем на 100%.
Винтовка безупречно работала при быстром и энергичном досылании патронов из магазина в патронник, что могло понадобиться в критической ситуации.
Так как до этого я использовал 32,5-граммовые пули .470-го калибра, то определённые опасения вызывала масса пули в 26,6 г. Хотя, конечно, я понимал, что летела она со значительно большей скоростью и при встрече с целью имела энергию, сравнимую с энергиями пуль, выпущенных из двуствольных штуцеров калибров .450, .470 и .475.
В конце концов, у меня не было выбора. Я приобрёл винтовку, надеясь при первой же возможности заменить её ещё одним двуствольным штуцером .470-калибра — не подозревая, что решение купить Rigby было одним из самых значительных, сделанных за мою карьеру охотника, и началом долгого романа между мной, винтовкой Rigby и .416-м калибром.
Сейчас я должен добавить, что опасения по поводу стандартной «маузеровской» затворной группы не оправдались, так как после многих лет эксплуатации и многих сотен выстрелов не было ни малейших намеков на неисправности.
Как профессиональный охотник, я вскоре осознал, что эта винтовка в сочетании с патроном намного превосходит всё использовавшееся мной ранее. Кучность боя, присущая системам с поворотным продольно-скользящим затвором, была очевидна с самых первых выстрелов, а феноменальное проникающее и останавливающее действие проявились на первом же сафари. Я также высоко оценил четырёхместный магазин, и не раз в течение нескольких лет был действительно рад, что в моём распоряжении имелись четыре готовые к действию патрона.
На первом сафари с Rigby мы шли по следам большого слона через густые пальмовые заросли в Ком Лугга (Kom Lugga) на северной границе Кении, когда услышали громкое фырканье и треск. Прямо на нас шёл носорог, и был он очень близко.
Оруженосец Матеке, шедший по следам первым, бросился в сторону, в пальмы, позволяя сделать мне беспрепятственный выстрел. Я уложил пулю, прошедшую слева от переднего рога животного, туда, где шея переходит в загривок. Носорог грохнулся на землю не более чем в трёх метрах от меня, как будто его сбил локомотив. Очевидно, был перебит позвоночник.
На том же самом сафари в густом кустарнике, граничащем с Тана Ривер (Tana River), мы выследили и подошли к очень хорошему слону, которого решили взять. Когда мой клиент выстрелил, слон бросился головой вперёд в кусты. Я увидел его лишь на мгновение в просвете кустарника: слон быстро удалялся от меня, и в тот момент, когда голова животного повернулась в сторону, я постарался сделать выстрел в заднюю часть головы — выстрел Каромоджо (Вальтер «Каромоджо» Белл — известный охотник на слонов конца XIX-го — начала XX века). Слон замертво с грохотом рухнул на землю, подняв клубы пыли, после чего уже не было слышно ни звука. Мы поспешили к нему. Слон стоял на коленях, все четыре голени были повернуты назад, а бивни, к счастью неповреждённые, воткнулись в мягкую землю перед ним. Он лёг во время бегства. Я был впечатлён!
Прошли годы, в течение которых .416-й калибр продолжал делать то, для чего предназначен, и я полностью уверился в его способности работать в любой ситуации. Я думаю, что мои оруженосцы из племени Вакамба (Wakamba) стали более преданными ему, чем я сам. Они думали, что этот калибр обладал каким-то свойством Dawa (амулета), и хотели бы знать, не приплатил ли я за Dawa дополнительно. Оруженосцы называли его Skitini (это самое близкое к Four-sixteen — четыреста шестнадцатый), рассматривая его как одну из тех вещей, которая может избавить их от изнурительного преследования добычи.
Я уже пользовался винтовкой Rigby примерно в течение года, когда проводил в Танганьике первое сафари Роберта Руарка (Robert Ruark) и его жены Вирджинии. Потом было немало сафари с Робертом, во время которых он имел возможность оценить технические характеристики моего комплекса «винтовка-патрон».
Роберт писал об этом и в журнальных статьях, и в своей широко известной авторской колонке, в результате чего американские охотники проявили интерес к .416-му калибру, который до того был совсем малоизвестен в охотничье-стрелковом сообществе страны. Внезапный интерес к .416 Rigby, возможно, сделал его одним из первых калибров, для которого небольшие компании и частные предприниматели-индивидуалы начали производить пули, а затем и гильзы с гнёздами под капсюль Boxer, что позволило переснаряжать патроны, когда истощились запасы компонентов для старых английских калибров.
По прошествии времени я начал размышлять, нельзя ли немного подточить ложу в тех местах, где, по моему мнению, дерева слишком много. Я надеялся реализовать свою идею идеальных пропорций как с точки зрения массы оружия, так и с точки зрения формы. Я знал, что любое снижение веса должно приводить к большей отдаче, но это меня не сильно беспокоило. Но я понимал, что придётся стрелять действительно мощным патроном из винтовки, которая в руках ощущается как дробовик 20-го калибра. Через некоторое время, обдумав эту идею, я обзавёлся подходящими инструментами и принял решение действовать.
В конце концов, я понял, что достиг намеченного результата, и он мне понравился как с точки зрения внешнего вида, так и по ощущениям в руках. Винтовка подходила мне как перчатка: мушка и целик великолепно совмещались друг с другом, когда я вскидывал её к плечу. Я также поменял флажковый предохранитель от Mauser 98 на трёхпозиционный узел от Winchester Model 70, который сокращал время, необходимое для быстрого выстрела. Моя идея об абсолютной винтовке-дублёре для профессионального охотника была воплощена в жизнь, и я полюбил её.
Перед тем как отправиться в Бечуаналенд (Bechuanaland), я в последний раз использовал винтовку в Восточной Африке в сафари на лошадях и верблюдах с Робертом Руарком в северной провинции Кении. Там с начала столетия располагался охотничий заповедник, и такие охоты стали проводить совсем недавно. Наше сафари было первой охотой в этом районе. Увидев за три недели пятьдесят или даже больше самцов слонов, мы были счастливы, добыв почти в самом конце сафари старого «патриарха» с великолепными бивнями, весящими более сотни фунтов каждый.
Рассказы про огромные стада дичи в малоизвестном британском протекторате, называемом Бечуаналенд (сейчас Ботсвана) и граничащем с Южно-Африканской Республикой, начали просачиваться в Найроби. Компания Ker, Downey & Selby Safaris предложила мне подумать насчёт переезда нашей семьи на юг для открытия дочернего предприятия в Бечуаналенде, если позволит ситуация. Я учитывал вероятность того, что надежды могут не оправдаться, но согласился с предложением, поскольку чувствовал, что дело может быть интересным. Восточная Африка начинала стеснять меня.
Приехав в Бечуаналенд, я обнаружил нетронутую, райскую дикую природу с большим количеством настоящей дичи. Охотились там мало, в основном члены местных племён, которые время от времени из дульнозарядного оружия добывали буйволов на мясо. В изобилии были крупные слоны, но слоновая кость их не интересовала. В окрестностях паслись большие стада буйволов; водилось много львов и немалое количество чёрных лошадиных антилоп и антилоп-куду, впрочем, как и величественных калахарских сернобыков. В дельте Окаванго было много красных козлов «личи», а в обширных тростниковых зарослях скрывались такие трудные для добычи ситатунги.
Не удивительно, что Бечуаналенд вскоре стал очень популярным местом у заокеанских охотников-любителей, а это означало, что Rigby много времени проводила в поле. В 70-х и 80-х годах охотничья индустрия сафари преуспевала, дав возможность Ботсване, с её разумными ценами на лицензии, превосходными трофеями и благоприятной ситуацией с безопасностью, на какое-то время стать в Африке местом охоты № 1. Недостатка в клиентах не было.
На одном из сафари членом нашей группы был ранен лев с большой гривой. Подранок скрылся в очень густом кустарнике. В полдень, когда по обыкновению состоялся сеанс радиосвязи, мне рассказали об этом и попросили при необходимости помочь.
Мы шли по следам льва через очень густой кустарник, и я ожидал встречи с ним в любую секунду. Однако лев держался от нас подальше. Наконец следы вывели нас из кустов в широкую полосу высокой травы.
Мы продолжали преследование и прошли совсем немного, когда вдруг лев с рычанием запрыгал примерно в 50 м впереди, поднимаясь над травой в верхней точке каждого прыжка. Я выстрелил из своего .416-го, когда он был примерно в 70 м, и уложил его как раз в момент прыжка — очень удачный выстрел! Пуля попала ему в верхнюю часть шеи и застряла под шкурой лба. Я стрелял 400-грановой (26 г) пулей Trophy Bonded Bear Claw, и когда мы извлекли её из трофея, то в поперечнике она была около 32 мм!
Во время охот в начале 80-х мне довелось сделать пару контрольных выстрелов по слону, который был ранен клиентом, и когда позже мы исследовали животное, я был удивлён, обнаружив, что одна из моих пуль пришла в слона боком. Все использованные патроны с бездымным порохом и, вероятно, коррозионно-активными капсюлями, вместе с не всегда регулярной чисткой оружия на сафари, в течение этих лет собрали свою дань с нарезов.
Я немедленно отправил винтовку в Великобританию на Rigby для установки нового ствола и подновления ложи. Пока моя .416-я отсутствовала, я договорился, что буду пользоваться «винчестером» Model 70 .458-го калибра.
Компания Rigby отлично выполнила свою работу, причём в разумные сроки. Она даже послала изношенный ствол в Австрию, где делался новый, чтобы были точно воспроизведены его контуры.
Когда Rigby попробовала прислать мою винтовку назад в Ботсвану, то разрешение на это получено не было. Основанием стало то, что она должна была перемещаться по территории Южно-Африканской Республики, где действовало эмбарго ООН на ввоз всех видов оружия и боеприпасов. На решение этой проблемы ушло некоторое время, но, в конце концов, я насладился тем, что изящная .416-я, которая теперь выглядела как новая, снова была в моих руках.
Я продолжал пользоваться ей на сафари следующие восемь лет, и даже взял винтовку на месячное сафари в Танзанию, транзитом через Найроби и Кению. На обратном пути аэропорт умудрился потерять её на целый месяц, в течение которого после возвращения в Маун (Maun) я не находил себе места.
В середине 90-х я подошел к тому самому моменту, когда нужно было уходить в отставку после пятидесяти непрерывных лет профессиональной охоты (в действительности я продолжал охотиться до 2000 года, пробыв профессиональным охотником целых пятьдесят пять лет.) У пятидесятилетней отметки двое из тех, с кем я был на нескольких сафари и кто стал моими настоящими друзьями, сделали мне весьма привлекательное предложение относительно моей Rigby .416-го калибра.
Тщательно всё взвесив, я согласился. Основным фактором, повлиявшим на моё решение, стало то, что у винтовки в Америке будет безопасное будущее, тогда как, останься она в Африке, всё могло бы быть наоборот. Оружейные законы во многих африканских странах становились всё более запретительными, я старел, и мне меньше всего хотелось, чтобы моя верная подруга попала под молоток аукциониста. Расставаясь с ней на моих собственных условиях, я чувствовал, что обеспечил ей хороший дом, где она будет среди друзей. Но, по-моему, она всегда останется Rigby .416 Гарри Шелби.
Фото Джо Кугана и Гарри Шелби. На подзаголовочном снимке автор прицеливается из .416-го где-то в дельте Окаванго.
