Пулеметная драма Красной Армии

Часть 5. Поиск продолжается

В предыдущих статьях цикла об истории разработки лёгкого/ручного пулемёта мы остановилась на летних испытаниях 1943 года. Забегая вперёд, было замечено, что ряд проблем, вызванных, в частности, необходимостью создания магазина под патрон с закраиной, решить в ходе войны так и не удалось. Однако летом 43-го это было вовсе не очевидно, наоборот, количество поступающих на испытания образцов вполне могло способствовать мыслям, что вот-вот хоть один из них да «выстрелит».

Уже к началу сентября 1943 г. новых и доработанных образцов «ручников» набралось на очередной этап сравнительных испытаний. Возглавил список фаворит прошлого этапа — 7,62-мм ручной пулемет РПС-6 конструкции Симонова (КБ-180), доработанный автором по замечаниям комиссии. Вторым стал его соперник по прошлому этапу — образец конструкции Дегтярёва (КБ-2), также доработанный с учётом выявившихся на прошлых испытаниях недостатков. Впервые на полигоне оказались два образца — 7,62-мм ручной пулемет конструкции Горюнова (завод № 2) и 7,62-мм ручной пулемёт конструкции Скворцова, изготовленный там же. Еще два пулемёта — Булкина (из ЦКБ-14) и конструкции Божок (отдел изобретений НКВ) в этот раз на испытания не поступили.

В образце Симонова автоматика была построена на принципе отвода пороховых газов через отверстие в стенке ствола. Запирание осуществлялось перекосом затвора вниз. Питание пулемёта — магазинное, с креплением снизу секторного магазина на 20 патронов. В целях сокращения размеров при транспортировке пулемёт имел штампованный откидной приклад. При этом Симонов решил отказаться от быстрой смены ствола — его образец, единственный из представленных, на котором ствол заменялся в условиях мастерской, причём на испытаниях время на замену составило 25 минут.
Образец Дегтярева имел схожую схему отвода газов, но запирание было реализовано перекосом затвора вверх, а секторный магазин на 25 патронов крепился к пулемёту сверху, из-за чего прицельные приспособления пришлось вынести влево.

Автоматика образца Скворцова была схожа с дегтярёвской, а вот запирание осуществлялось качающейся личинкой. Секторный магазин на 20 патронов крепился снизу, приклад несъёмный деревянный.
Наиболее интересной новинкой стала конструкция Горюнова, сделанная, судя по описанию, на базе станкового пулемёта этого конструктора. Этот образец мог принимать как ленту (подача слева направо), так и «блин» от штатного ДП или же коробчатый магазин от АВТ.
Перед началом основных испытаний опытные пулемёты прошли пробный отстрел на 300 выстрелов. Здесь выбыл пулемет системы Скворцова, давший 30 задержек. Остальные образцы ждало испытание на кучность боя.

Как видно из таблицы, при стрельбе короткими очередями все опытные пулеметы оказались примерно равны между собой и сравнимы со штатным ДП, а вот с непрерывным огнём у образцов Симонова и Горюнова возникли сложности. Прямо в ходе испытаний проблему попытались решить введением компенсатора (предусмотрели косой срез верхней части пламегасителя) — в качестве «подопытного кролика» выступил ствол № 3 образца Симонова. Пробный отстрел на дистанцию 100 м показал, что идея работает — если без компенсатора полное рассеивание R100 составило 51,7 см, то с его установкой — 42,7 см. Кроме того, введение компенсатора устранило отрывы отдельных пробоин от центра группирования.
Следующим этапом испытаний стало определение надёжности работы в различных условиях.
Отдельно в отчёте были указаны ещё два этапа — погружение в болото на 12 часов и замораживание при температуре —40°…—45° (вместе с магазинами (лентой) и патронами.
Дальнейшие испытания на безотказность проводились уже в ходе общего настрела на живучесть системы. Так, из образца Симонова 5765 выстрелов были сделаны при больших углах склонения и 22 145 — при нулевом угле. Общий настрел до поломки стебля затвора составил 30 300 выстрелов, что вывело РПС в лидеры испытаний. На втором месте оказался образец Горюнова, у которого клин подвижной системы и раздутие ствольной коробки случились на 21 463 выстреле. И, наконец, опытный пулемёт КБ-2 выдержал только 10 330 выстрелов.
Разница в результатах была достаточно значимой, чтобы сделать вполне определённый вывод. Пулемёты конструкции Дегтярёва и Горюнова были объявлены не выдержавшими испытаний. При этом в отчёте зафиксированы следующие претензии:
1. По пулемету Дегтярёва:
а) низкая живучесть выбрасывателей (на 10330 выстрелов ушло 3 штуки);
б) большой вес системы (8,7 кг вместо 7–7,5 кг по ТТТ);
в) сложности в эксплуатации по сравнению с ручным пулемётом Симонова;
г) большой процент задержек в стрельбе (1,14% на 8215 выстрелов).
2. По пулемёту Горюнова.
а) малая живучесть системы (после 21 463 выстрелов вышла из строя ствольная коробка);
б) большой вес системы (9,4 кг вместо 7–7,5 кг по ТТТ);
в) сложности в эксплуатации по сравнению с ручным пулеметом Симонова.
Оба образца были объявлены не подлежащими дальнейшей доработке.

Относительно пулемёта Симонова офицеры стрелкового полигона сошлись во мнении, что хотя он и дал повышенный процент задержек по вине питания (0,94% на 27 910 выстрелов), тем не менее, дорабатывать следует именно его. К положительным сторонам были отнесены простота устройства, небольшой вес, конструкция с открытой ствольной коробкой (полученные при испытании задержки устранялись взведением системы), удобство в применении и, что было едва ли не главным требованием в тот момент, технологичность — РПС в производства был примерно в 1,5 проще ДП. Поэтому одновременно с достаточно длинным списком рекомендаций по улучшению пулемёта комиссия НИПСВО рекомендовала изготовление серии ручных пулемётов Симонова для войсковых испытаний.

С этим выводом согласились и в Артиллерийском Комитете ГАУ КА, дополнив пожелания испытателей пунктом об изготовлении к пулемёту Симонова магазинов конструкции Ефремова. Это был достаточно важный момент. Как указывалось в отчёте об испытаниях, большинство задержек у пулемета Симонова были связаны с механизмом питания. О причинах этих проблем достаточно подробно рассказано в приложении Р. Чумака ко второй части цикла о ручных пулемётах («КАЛАШНИКОВ» № 12/2016). Там же упомянут и конструктор ОКБ-16 Ефремов, сумевший разработать для автоматической винтовки Токарева удачный магазин на 20 патронов… но, увы, только в 1944 году.
Сейчас, с имеющимся у нас знанием о том «как всё было», можно сказать, что ставка Арткома ГАУ КА, сделанная в далёком октябре была в общем правильна. В сочетании с надёжно работающими магазинами РПС и в самом деле мог бы стать хорошей заменой состоящему на вооружении «Дегтярёву, пехотному». Однако в истории создания ручного пулемёта для КА имелся и ещё один аспект. В прошлой статье упоминалось о многократно высказываемых фронтовиками просьбах «дать» на вооружение ручной пулемёт с ленточным питанием. Несложно заметить, что среди предоставленных на конкурс образцов заметно выделялись два — КБП-260 на первом этапе и конструкции Горюнова на втором. Оба этих пулемёта могли принимать патронные ленты, то есть фактически по идеологии были ближе к концепции универсального/единого пулемёта, чем лёгкого «ручника» с магазинным питанием, который хотело видеть руководство ГАУ. Можно достаточно уверенно предположить, что тот же образец Горюнова, созданный на основе уже принятого на вооружение станкового пулемета, можно было бы довести как минимум по живучести. Вот уложиться в прокрустово ложе по весу, скорее всего, не удалось. Даже первый вариант единого пулемёта Калашникова — ПК — созданный и принятый в производство и на вооружение в, мягко говоря, иных условиях, весил с сошками 9 кг, а снизить массу до заветных 7,5 кг получилось только на ПКМ в 1969 году. Также сомнительно, что у такого пулемёта технологически получилось хотя бы сравняться с ДП.

Но если оказавшиеся под свинцовым ливнем немецких «машиненгеверов» солдаты и офицеры просто хотели «такое же, но наше», то у руководства ГАУ КА имелись и другие мнения. Знакомство с реализованной концепцией единого пулемета в виде MG-34, а затем и MG-34, в частности, сравнительные испытаниях трофейных пулемётов с отечественными и зарубежными образцами, привело к возникновению мнения, что немцам удалось создать универсальный пулемёт, решающий обе задачи… одинаково плохо. Так, для ручного пулемёта MG-34 имел слишком большой вес, а 42-й, вдобавок, ещё и слишком высокий темп стрельбы, приводивший к низкой кучности боя. Более того, в качестве одной из причин появления «автомат-карабинов» MKb42 выдвигалась версия о том, что ими немецкое командование пыталось решить проблему отсутствия массового лёгкого «ручника».
В этих условиях выбор в пользу «ручника с лентой» выглядел бы для ГАУ КА попыткой наступить на немецкие грабли. Тем более что, как уже было сказано выше, такому пулемёту вряд ли удалось бы догнать ДП по технологичности — а это значило, что на фронте получат меньше пулемётов, пусть формально и с более высокими ТТХ. Между тем, в ГАУ были свежи воспоминания трагического лета 1941 года, когда из-за потерь материальной части пришлось принять штат стрелкового взвода, где на четыре отделения приходилось лишь два ручных пулемёта. Вновь вернуться на довоенный уровень — четыре «ручника» — удалось лишь в марте 1942-го. В декабре того же года одной из попыток увеличить возможности пехоты взводу добавили ещё два ручных пулемёта. Следующий, 1943 год, помимо прочего, стал переломным — после Курской дуги советские войска прочно перехватили стратегическую инициативу. Для наступления, особенно в условиях постоянных проблем со снабжением, лёгкий магазинный «ручник» также выглядел предпочтительней, чем более тяжёлый и прожорливый единый пулемёт.
Но в любом случае и у победителя, и у проигравшего в тех испытаниях осенью 1943 года судьба оказалась похожа — оба они так и остались единичными опытными экземплярами. Поиск «ручника» для Красной Армии продолжался…